Алкогольный синдром3
Поезд встретил меня своим радостным прибытием. Весна, Май, душа ликовала от ощущения свободы. Я ощущал каждой клеточкой организма непередаваемый дух полета. Даже люди, встречающие поезд и украдкой поглядывая на меня, ближе прижимали свои вещи к телу, казались такими милыми, приветливыми друзьями.
Боковое место плацкартного вагона. Как бы золотая печать на безымянном пальце руки производило на людей какие-то подозрительные впечатления. Говорили шепотком, изредка бросая на меня косые взгляды. Вечерело. Если бы у людей светились глаза, как у кошек, можно было бы представить такую картину: Светящиеся точки в полумраке вагона неотрывно смотрящие на меня, только изредка доносится чавканье. Плачь ребенка и угрожающие от мамы – не реви, а то вон тому лысому дядьке отдам!
Пачка Ватры в кармане, спички. Я иду в тамбур перекурить. Столкнулся с проводницей.
- Давно от туда?
- Сегодня.
- Пойдем…
Купе проводников, столик, вторые полки завалены одеялами, пачками белья. Я скромно присаживаюсь на край кровати.
- Ты это, посиди здесь, курить можешь, там пепельница из под банки кофе. А я пожрать организую. Договорились? Блеснула она золотыми коронками зубов. Я только кивнул. Жрать действительно очень хотелось. На вокзале два деревянных пирожка с картошкой аппетит только разыграли. Минут через десять приходит. В руках термоски. Цыплёнок табака, копченая рыба, сыр, салат из свежих овощей заправленный сметаной, бутылка водки.
- Брат у меня родной, тоже где-то «чалится» только в Коми, начала проводница. Может и моего, кто накормит. Ты это, давай разливай и закусывай, хорошо закусывай!
Цыплят я съел вместе с костями. Даже водку не допили, на столе крошек не осталось. И здесь началось…
Отвыкший желудок от такой пищи. - Я летел с такой прытью в клозет, что даже шторки окон отстегнулись от порыва ветра. Иногда доносился голос проводника
- Товарищи, туалет в следующем вагоне, этот на ремонте.
Родной город встретил меня угаром самогона, спирта и развратных женщин) Дело в том, что рядом с вокзалом жил старый приятель Игорь. Коллектив его двора старенькой двухэтажки очень колоритный. Продавец самогона Мифодич и всего, что горит и возможно пить. Почему возможно – да просто кто-то ласты уже склеил от его напитков. Две проститутки Неля и Наташа, не первой свежести, с макияжем как у клоуна на сцене. Сосед Васька, тщедушный старикашка с вечно выпадающей вставной челюстью, пострадавший режимом за пол котлеты и отмотавшийза это срок в сталинских застенках. Компания именно та что надо)))И все как один больны зависимостью от «нарзана»
Пьяные сопли, объятья-братуха, щас все организуем. И до соседа – Мефодич, сука буржуйская, открывай закрома, корешь откинулся!
Неделю мы пили. Зэчку мою демонстративно спалили во дворе. И одели. Но как блин одели?! Хорошо в городе никто не видел. Кто-то приволок кримпленовые брюки клёш, очень модные в начале 70-х обтягивающий пестрый батник тех же годов с острым воротником и лакированные остроносые туфли. Когда Иринка меня увидела в этом виде, первые слова
- Во блин, ты выглядишь как пидр с Манхэттена. Мне очень обидно стало за эти слова, возмутиться не успел, она сгребла мое пьяное тело, погрузила в такси и увезла к себе «отмачивать в марганцовке» как она объяснила моим кентам. Спорить с ней никто решился, ибо знали ее бойцовский характер. Ириша была супругой моего друга Стаса. Был свидетелем у них на свадьбе. Забирали ее с роддома, когда дочку родила. Потом Стас погиб. Авария. Ириша так и оставалась мне другом. Ругала за пьянку. А когда с Катькой расстался, разругались вдрызг. А здесь информация видимо до неё дошла, что я зависаю в этом шалмане. Наверное с неделю я отлеживался у неё. Алкогольная абстиненция проходила мучительно. Постепенно проснулся аппетит, я начал выходить на улицу. Она жила в частном доме. Мужских рук не хватало. Постепенно ей сделал капитальный ремонт, на рынке помогал с разделкой рыбы. Чего греха таить, я видел ее призывные намеки. Но что-то удерживало. Нет, она была симпатичная, с хорошей фигурой, но не моя. Я ушел от нее. Потом уже, как то в компании по пьянке она говорит. Мудак он, перетрахал все что шевелится, а со мной так не разу и не переспал. Вот тогда я и понял, что дружбу между мужчиной и женщиной придумали импотенты и фригидные женщины. Потому что если одна сторона верит в эту дружбу – другая не всегда.
Я опять оказался в шалманах, притонах, где единственным занятием и целью было найти пойло и залить им глотку.
Очень редко, практически никогда алкоголизм не бывает без преступлений. Это Биба и Боба в зазеркалье иллюзий индивидуальностей. Если делаешь одно, будь уверен, что второе дышит тебе в спину. Участковый не забыл моих «шалостей» к его «персоне». Он ненавидел меня, как Ленин буржуазию. Как только я появился в городе, первые слова его при нашей встрече: - Рано тебя выпустили, готовься, скоро домой, на нары.
С опытом прожитых лет начинаешь видеть внутренний мир людей. Не должность, место которое они занимают в обществе. Человек важен в его внутренней сущности. Не важно, погоны у тебя или метла дворника. Участковый был махровый карьерист, мелкий, завистливый и злопамятный. Для таких людей не важно через кого перешагнуть, сослуживец это или друг, он готов раздавить любого ради достижения своей цели. Его презирали даже сослуживцы. Нет, я не держу на него зла. Он был намного несчастнее меня, оставшись одиноким покинутым всем стариком. Но это будет потом, это будет его финал.
А пока он искал повод меня закрыть. Кто-то обнес хату – меня среди ночи на допрос. Кто-то кого-то избил, меня на допрос. Я бухой в жопу сплю дома, забыл закрыть дверь, он вызвал наряд и меня в обезьянник, чтобы утром допросить где я был хрен знает какого Февраля в 22.30. Естественно, куча протоколов, где фигурировала моя фамилия с постскриптумом «в алкогольном опьянении» Да и действительно я закладывал, как не в себя. И потому вопросов оформить меня на год в ЛТП у суда не вызвало никаких вопросов. Участковый собственноручно отвез меня в это учреждения, где и сдал. И ехидно так – на пожизненно его можно оставить? На что я не менее ехидно ответил: - могу жопу показать, заржав ему в лицо)))
Вот так я оказался в лечебно-трудовом-профилактории. Это не зона, хоть и колючая проволока по периметру. Ты не осужденный а больной, тебя кормят до отвала нормальными продуктами. И «лечат» согласно прейскуранту – две таблетки ежедневно и рыгаловка в конце. Я проходил уже эти этапы, мне было похрен.
В учреждении была хорошая спортплощадка, чем я сразу воспользовался, кормили сносно. За три месяца я привел себя в полный порядок. А вот когда спутался с одной дамой из администрации учреждения, красивой блондинкой с хорошей фигурой, вообще жизнь заиграла другими красками. Блин, какие письма я ей писал?! Стихи украденные у Шиллера и Гетте выдаваемые за свои. Я признавался ей в любви устами Джакомо Казанова и клялся до гроба в верности голосом Ромео. Я исповедался ей в грехах, что змей зеленый одолел тонкую душу поэта, и только она способна убить змея опутавшего мое сознание. Короче, уболтал я ее и она с дорогой душой отдалась мне прямо в местной библиотеке. Нет, связь была без перспектив развития отношений. У нее была семья, муж занимал высокую должность. А вот секс у них, раз в неделю на две минуты. (ну её словами) Но по любому друзья, если у вас эффектная жена, секс на две минуты раз в неделю у нее будет не долго! А какой Новый 1990 год мы отметили, в памяти на всю жизнь! Коньяк «Арарат» шампанское, черная икра, копченый балык из осетра. Единственно смущал кабинет учреждения. Год пробежал незаметно. Я, полон сил, в прекрасной физической форме приехал домой. Начиналось новое время, бандиты, разборки, бега и опять тюрьма.
Продолжение следует…