Ответ на пост «Любимая почта»⁠⁠

Сольц, ехавший в ЦК, как всегда, на трамвае, зачитался книгой и не заметил свою остановку. Легко вскочив с места, бросился к выходу; здоровенный верзила с мутным, похмельным взглядом закрывал проход.

- Товарищ, разрешите, пожалуйста, - обратился к нему Сольц.

Тот осклабился:

- Куда торопишься, юркий?! Больно шустрый!

Сольц не понял потаенный смысл сказанного, повторил просьбу. Верзила зло осклабился:

- Подождешь, жиденыш!

Стоявший неподалеку милиционер усмехнулся:

- Да пусти ты старика пархатого.

- Как же вам не стыдно?! - тихо сказал Сольц, обернувшись к милиционеру. Что можно пьянице, то непозволительно вам, представителю Советской власти.

Милиционер лениво посмотрел на пассажиров:

- Все слыхали, товарищи? Слыхали, как при вас оскорбили красного милиционера?! - И, не дождавшись ответа, взял Сольца за руку и подтолкнул его к выходу...

В отделении дежурный выслушал милиционера, потом обернулся к Сольцу и попросил дать показания; Сольц рассказал все, как было. Дежурный пожал плечами:

- Конечно, про жида нехорошо, но мы не позволим оскорблять красного милиционера!

Сольц потребовал встречи с начальником отделения; тот слушать его не стал, махнул рукой:

- Нечего оскорблять наших людей, они же вас и защищают, в камеру его!

- Я хочу позвонить Дзержинскому, - сказал Сольц, - немедленно!

Все трое рассмеялись:

- Только что и дел до вас Феликсу Эдмундовичу!

И только после этого Сольц достал трясущимися руками свое удостоверение; имя этого политкаторжанина, героя революции, ленинца было известно всем. Он позвонил Дзержинскому.

Через двадцать минут Феликс Эдмундович был на Солянке, в милиции; дверь и окна приказал заколотить досками; через час в ОГПУ был отдан приказ, вычеркивавший это отделение из списка московских: нет такого номера и впредь не будет, рецидив охранки, а не Рабоче-Крестьянская милиция...

...В сороковых годах отделение восстановили…