Роль Польши в разделе Чехословакии⁠⁠

Более подробно о роли Польше в разделе Чехословакии я хотел рассказать в статье "Советско-польские отношения накануне войны и какую роль тут сыграла Германия. От Советско-польской войны до Мюнхенского сговора", но так уж получилось что полностью статья не поместилась. Так что в этой статье пойдет речь о роли Польши в разделе Чехословакии.

Итак , в начале апреля 1938 года польские правящие круги разработали планы дальнейших агрессивных действий. Учитывая опыт использования нацистами в своих интересах немцев, проживающих в других странах, в Варшаве было решено использовать польские национальные меньшинства в других странах как « активное политическое оружие. В Прибалтике предусматривалось продолжать добиваться усиления польского влияния «под знаком объединения антимосковского фронта».

17 марта 1938 года польское правительство предъявило Литве ультиматум, требуя в течение 48 часов установить дипломатические отношения с Варшавой и закончить взаимное признание до 31 марта. В случае отказа Варшава оставляла за собой право использовать «все соответствующие меры» для обеспечения безопасности своей границы.

Дело в том, что Литва с 1920 года последовательно отказывалась от установления дипломатических отношений с Польшей. Так Литва протестовала против аннексии Польшей Виленского края, так называемой Срединной Литвы (частично признанное государство на спорных территориях со столицей в Вильнюсе) и Сувалкии. В 1920 году случилась польско-литовская война, генерал Люциан Желиговский занимает Вильнюс, Гродно, Ошмяны и Лиду и провозглашает себя правителем «Срединной Литвы». Затем она была специальным актом инкорпорирована в состав Польши. Для Юзефа Пилсудского, родившегося в Зулове под Свянцёнами (ныне это Швянчёнский район Вильнюсского уезда Литвы), занятие его «малой Родины» было принципиальным моментом для восстановления Речи Посполитой от моря до моря.

После оккупации поляками Вильнюса столица Литвы была перенесена в Каунас. Литва никогда не признавала эту аннексию и по этой причине отказывалась устанавливать дипломатические отношения с Польшей, поскольку это было бы де-факто признанием существующего положения вещей. 

И вот на фоне аншлюса Австрии и кризиса вокруг Чехословакии польское правительство решило надавить на Литву. Польские историки утверждают, что это был «вынужденный шаг», поскольку ситуация в Европе накалялась, и Польша решила обезопасить свой северный фланг. В реальности же это было продолжением польской агрессии. Кстати, и по форме, и по сути ультиматум был воспроизведен Варшавой через полгода – 30 октября 1938-го в отношении Чехословакии, только тогда Варшава требовала уже Тешинскую землю и Заользье.

То есть в обоих случаях Польша использовала международные кризисы для того, чтобы решить пограничные споры в свою пользу. А в литовском случае, зная, что Каунас по идейным соображениям и по «случаю чести» не пойдет на выполнение ультиматума, Варшава просто провоцировала войну в Восточной Европе с дальнейшей оккупацией всей Литвы.

Теперь обратимся к документам. Нарком Литвинов дважды вызывает к себе польского посла в Москве Вацлава Гжибовского и требует прекратить переброску польских войск на литовскую границу. В противном случае Литвинов грозил денонсировать советско-польский пакт о ненападении в случае, если Польша нападет на Литву.

Вот как описывает эту ситуацию советский полпред в Праге Александровский в телеграмме 23 марта 1938 года:

«Крофта говорил, что СССР прямо спас Литву от присоединения к Польше. Крофта в этом духе циркулярно информировал всех своих посланников в других странах. При этом Крофта спрашивал меня о деталях разговоров в Москве по литовскому вопросу. Он сослался на отсутствие сведений из советского источника и на то, что в Праге получил распространение слух такого содержания: Литвинов вызывал ночью в 12 часов польского посла Гржибовского, который хорошо известен чехам, поскольку он 6 лет был посланником в Праге. Зная наглость Гржибовского, Крофта верит тому, что Гржибовский ответил отказом прийти. Слух говорит, что тогда Литвинов по телефону предупредил Гржибовского, что если Польша применит силу в решении своего спора с Литвой, то СССР не сможет остаться к этому равнодушен.

Документы советской дипломатии однозначно свидетельствуют, что договориться с поляками было невозможно, а с нагнетанием кризиса вокруг Чехословакии поведение Варшавы становилось все более агрессивным. При этом стоило наркому Литвинову проявить силу хотя бы на словах, как целая страна – Литва – была спасена от поглощения Польшей. И, кстати, литовцам стоило бы это помнить, поскольку польская оккупация была бы для них куда более неприятным исходом, чем «советизация» 1940 года.

В чехословацком же вопросе позиция Польши изначально носила агрессивный и дестабилизирующий характер. Чехословакам приходилось опасаться агрессии не только со стороны Германии, но и со стороны Варшавы и удерживать на своей очень протяженной северной границе значительные силы, что только добавляло паники в Праге.

14 июля 1938 года посол Александровский сообщает в Москву о своем очередном разговоре с министром Крофтой: «Я рассказал Крофте уже в совершенно положительной форме о том, что мы ставили перед Парижем вопрос приблизительно следующего содержания: Польша почти совершенно не скрывает того, что может принять участие в таком нападении на Чехословакию, целью которого было бы отторжение части чехословацкой территории в пользу Польши. Польша может принять участие в прямом нападении Германии на Чехословакию. Мы спрашивали, будет ли Франция считать Польшу своей союзницей, в смысле франко-польского союзного договора, если СССР предпримет шаги, чтобы удержать Польшу от такого нападения на Чехословакию. На этот вопрос мы получили ответ, что Польша заявила Франции, что будет соблюдать нейтралитет. Если же, несмотря на это заявление, Польша все-таки произвела бы нападение на Чехословакию, то Франция считала бы франко-польский союзный договор прекратившим свое действие».

Была определена политика Польши в отношении Тешинской области Чехословакии, где в 1938 году проживало 77 тысяч поляков и 156 тысяч чехов. Было решено в случае «германской акции» против Чехословакии одновременно выступит и польская армия (ранее предполагалось в таком случае на первых порах сохранять нейтралитет). В Варшаве были намерены кроме захвата Тешинской области» посредством… военного выступления обеспечить контроль над Словакией» и воспрепятствовать оказанию Советским Союзом помощи Чехословакии.

Главной намеченной мерой была «активизация украинского вопроса, то есть «наступательная позиция против Востока». Это связывалось с возможным «вооруженным конфликтом между Москвой и Берлином или хаосом в России». Предусматривалось, что украинское национальное меньшинство в Польше «следует использовать как ядро националистической украинской пропаганды, направленной против Советов и выступающей за создание самостоятельного украинского государства, сотрудничающего с Польшей в рамках федерации» (Документы и материалы кануна второй мировой войны 1937-1939 , т. 1, стр. 87-89).

17 апреля 1938 года дипломат Б.С.Стомоняков констатировал, что «Польша всё более открыто выступает как активный участник блока агрессоров. Торопясь не отстать, она сейчас же после аншлюса предъявила ультиматум Литве и добились насильственного установления дипломатических и всяких иных сношений с Литвой, которые она рассматривает лишь как начало постепенного освоения ею Литвы. В Германских планах разрешения чехословацкого вопроса Польша играет активную роль. Она открыто провоцирует обострение Тешинского вопроса… Польша, как это очевидно для всех, прочно связана с Германией и будет дальше идти по её пути (Документы внешней политики СССР, т. 21, стр. 202-203).

Даже французский премьер-министр Э.Деладье 25 мая 1938 года информировал советского полпреда в Париже Я.З.Сурица, что его зондаж о позиции Польши в случае Германской агрессии против Чехословакии дал самый отрицательный результат. Не только не приходится рассчитывать на поддержку со стороны Польши, — сказал Деладье, — но нет уверенности, что Польша не ударит с тыла» (Документы внешней политики СССР, т. 21, стр. 237).

Агрессивность Польши в отношении Чехословакии стала настолько очевидной, что вызвала раздражение даже в Париже и в Лондоне, ибо затрудняла их попытки урегулировать конфликт между Германией и Чехословакией без открытого вооружённого столкновения. Британский посол в Берлине Н.Гендерсон заявил Ю.Липскому, что военное содействие Польши разделу Чехословакии было бы для неё «моральным падением».

10 августа 1938 года Геринг снова начал переговоры с Липским, чтобы быть не единственным агрессором против Чехословакии. Он сказал: «В случае советско-польского конфликта Германия не может оставаться нейтральной и не оказывать помощь Польше». Он не преминул отметить, что Польша «может иметь известные интересы непосредственно в России, например, на Украине»

Поддерживаемые германскими фашистами польские правящие круги вели себя всё более агрессивно как по отношению Чехословакии, так и Советского Союза. 19 сентября польский министр иностранных дел направил Липскому директиву для переговоров с германским канцлером. Он подчёркивал, что исключительная серьёзность положения позволяет « смело ставить проблемы». Польша проводит манёвры вблизи советской границы, — писал он, — чтобы затруднить оказание Советским Союзом помощи Чехословакии, и она будет располагать «значительными военными силами у чехословацкой границы». Одновременно излагал меры, принятые для затруднения оказания помощи Советским Союзом Чехословакии и указывал, что Польша выступает против участия СССР в европейских делах. (Документы советско-польских отношений, т. 6, стр. 361).

На следующий день Ю.Липский сделал Гитлеру соответствующее заявление, подчеркнув, что Польша с целью осуществления своих требований не остановится «перед применением силы». Гитлер заверил Ю.Липского, что в таком случае третий рейх будет на стороне Польши (Документы советско-польских отношений, т. 6, стр. 361).

21 сентября польские правители предъявили чехословацкому правительству ультимативное требование о передаче Польше некоторых районов, а также денонсировало польско-чехословацкий арбитражный договор 1925 года. В то же время продолжалась концентрация польских войск у чехословацкой границы. Польский военный атташе в Париже информировал французский генштаб, что в случае вторжения германских войск в Судетскую область поляки оккупируют Словакию, которая затем будет поделена между Польшей и Венгрией.

Советский Союз был вынужден предупредить поляков, что в случае агрессии Польши против Чехословакии будет денонсирован советско-польский договор о ненападении. Но, закусив удила, польское руководство продолжало нагнетать обстановку.

Польский посол в Париже Ю.Лукасевич 25 сентября 1938 г. заявил министру иностранных дел У.Буллиту, что в случае оказания помощи Советским Союзом Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, — заявил Ю.Лукасевич, — что «в течение трёх месяцев русские войска будут полностью разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобие государства» 27 сентября 1938 г. Ю.Бек дал послу в Берлине Ю.Липскому директиву договориться с Герингом о том, чтобы Польша была заранее информирована о начале германской военной акции против Чехословакии. «Для вашей секретной информации сообщаю, — писал Ю.Бек, — что мы располагаем вооружёнными силами, готовыми к действию. В зависимости от развития событий мы можем принять необходимые действия вслед за началом германо-чехословацкого конфликта». (В.Я.Сиполс. «Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны», стр. 215).

Германские и польские агрессоры, по-существу, заключили антисоветский военный союз на тот случай, если в результате оказания Советской страной помощь Чехословакии в защите от нападения фашистской Германии и Польши они окажутся в состоянии войны с СССР. 30 сентября польское правительство поставило перед гитлеровцами вопрос, может ли оно рассчитывать на доброжелательную позицию Германии, если в результате предстоящего вторжения польских войск в Чехословакию возникнет вооружённый конфликт между Польшей и СССР. Липский на следующий день сообщил в Варшаву об ответе от Риббентропа: «В случае польско-советского конфликта правительство Германии займёт по отношению к Польше позицию более, чем доброжелательную». При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь. Геринг же заверил Липского 1 октября, что в случае с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии» (Документы советско-польских отношений, т. 6, стр. 366).

Сразу же после Мюнхенского сговора четырёх держав, в полночь с 30 сентября на 1 октября Польша предъявила Чехословакии ультиматум о передаче ей Тешинской области, а на следующий день начала ввод своих войск в Тешинскую область Польские правящие круги за свои действия получили даже похвалу гитлеровцев. (СССР в борьбе за мир, стр. 26-28).

В большинстве других государств польские агрессоры заслужили дурную славу. Польский посол в Лондоне Э.Рачинский сообщал в Варшаву, что в Англии действия Польши сочли «глумлением над трупом». Образно выразился У.Черчилль: Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства» (А.Огнев, «Роль Польши в развязывании войны», Правда, № 96, 2-5.9.2011 г., стр. 5).

Вскоре встал вопрос о совместной агрессивной войне Германии и Польши против СССР. 24 октября Риббентроп в беседе с Липским выдвинул предложение об «общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией». (Данциг, строительство германской экстерриториальной автострады и железнодорожных путей, продление договора о дружбе). Риббентроп предложил, чтобы укрепив таким образом дружбу, обе страны проводили «общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта» (СССР в борьбе за мир, стр. 63).

Однако укрепление германо-польской дружбы оказалось непростым делом. Гитлеровская Германия мыслила «дружбу» как полное подчинение Польши германскому господству. 3 октября 1938 года Р.Зорге сообщил в Москву, что очередной проблемой внешней политики Германии является «польский вопрос».

Если вам понравилась статья, ставьте лайк, пишите комментарий и на сам блог подписываться не забывайте.