В преддверии известного апрельского обострения про "Ленин - немецкий шпион"⁠⁠

Группа отправилась на условно «пломбированном» вагоне из Цюриха в Зинген, затем через Франкфурт (здесь группа вышла из вагона и ночевала в гостинице) и Берлин в Засниц, после чего на пароме добралась до Треллеборга в Швеции. Пломбированный вагон, так или иначе, кажется логичным, так как позволял быть уверенным, что на территории Швейцарии и Германии не подсядет кто-то кроме согласованных 32 человек или не подсядет 33ий, 34ый, 35ый и так далее. Однако, думаю посчитали, что обычный контроль количества зашедших в вагон и вышедших из него был достаточен. И, вряд ли, этот подсчет делегировали начальникам станций прохождения поезда.

Важно, возвращение Ленина на родину пристально отслеживалось в Берлине.

"Въезд Ленина в Россию прошел успешно. Он действует согласно вашим пожеланиям", — такое сообщение высшее военное командование Германии направило в свой Иностранный офис.

Казалось бы, политический парадокс: кайзер Вильгельм II объединяется с коммунистом Лениным. Цель немецкого императора заключалась в том, чтобы, наконец, подорвать царскую империю, с которой так называемые Центральные державы — Германия и Австро-Венгрия — воевали с 1914 года.

Стратегия Берлина — ясна: Ленин и его большевики должны были дестабилизировать Россию, тем самым, посреди Первой мировой войны, облегчив бремя боев на Восточном фронте. Определенно, Германская империя полагалась на старое дипломатическое правило: враг моего врага — мой друг. И план сработал. Имеет ли значение в данном контексте ярлык «Ленин — немецкий шпион»? Вообще никакого! Был ли полезен Ленин германским властям? Был и в значительной степени.

Но мы должны вернуться в этом аспекте назад и привлечь ещё одного персонажа. Вообще, рассматриваемая идея исходила от человека, который среди коммунистов был известен под псевдонимом "Парвус", или Малыш: Израиль Лазаревич Гельфанд. Он был русским евреем, который уже в конце 1914 года использовал свое влияние, чтобы предложить германскому послу в Константинополе союз "прусских штыков и русских пролетарских кулаков". Он утверждал, что интересы Германии и русских революционеров идентичны. После некоторого первоначального скептицизма ему была предоставлена аудиенция в Берлине.

Гельфанд, который любил роскошный образ жизни и окружать себя женщинами, впервые прибыл в Германию в 1891 году. Он писал для левых газет под различными псевдонимами и встречался со всеми ведущими коммунистами того времени: Розой Люксембург, Карлом Каутским, Лениным и Львом Троцким. Однако товарищи не доверяли ему из-за его антисоциалистического образа жизни.

После Кровавого воскресенья 22 января 1905 года, когда царская императорская гвардия расстреляла демонстрантов в Санкт-Петербурге, убив более 200 человек, Гельфанд и Троцкий были одними из первых русских эмигрантов, вернувшихся на родину. Они заняли посты глав советов, но позже были арестованы полицией.

Гельфанд оказался в сибирской тюрьме. Ему удалось сбежать, и после создания бизнес-империи в Константинополе он разбогател. Он даже владел банком, из-за чего его старые коммунистические друзья отвернулись от него. Троцкий даже написал "Некролог живому другу".

Однако начало войны в 1914 году предоставило Парвусу возможность проявить себя и вернуться в политический дискурс. После визита к германскому послу в Османской империи его приняли в феврале 1915 года в Министерстве иностранных дел Германии.

Русский коммунист, с журналистским опытом работы в Германии и бизнес-успехом в Константинополе, написал в Министерстве иностранных дел сценарий революции. Это была дорожная карта того, что на самом деле произошло всего несколько месяцев спустя. На 23 напечатанных страницах Гельфанд подробно описал, как может преуспеть переворот, поддержанный иностранными силами. Для него это был вопрос денег, саботажа и свержения правительства. Месяц спустя германская императорская казна утвердила 2 миллиона марок "для поддержки революционной пропаганды в России".

Гельфанд, конечно, действовал в личном качестве. Разделения между его бизнес-интересами и политическими целями практически не было. Он был классическим военным спекулянтом и оппортунистом, имевшим дело со всем и вся: оружием, металлами, коньяком, икрой, тканями. Восточный путь был перекрыт фронтами боевых действий, поэтому его помощники контрабандой переправляли товары через шведскую деревню на границе с Финляндией, которая в то время была великим княжеством в составе Российской империи, и давали взятки пограничникам.

Фраза "Я передаю привет от Ольги" означала, что русские революционеры получали не только пропагандистскую поддержку. Через границу также провозили оружие и динамит. С помощью этих "подарков от Германии" были потоплены корабли в Архангельске и подожжены порты. Действия Парвуса координировались германским послом в Копенгагене графом Ульрихом фон Брокдорфф-Ранцау, который считал, что поддержка коммунистов оправдана, если это поможет разрушить военную коалицию.

В конце концов, хитрый план Гельфанда принес плоды. 7 ноября 1917 года произошел государственный переворот, вошедший в историю как Октябрьская революция. Временное правительство было свергнуто, Советы захватили власть, и Россия позже разорвала Тройственный союз с Францией и Британией. Для России это фактически означало конец войны. Кайзер Вильгельм II потратил около полумиллиарда евро (582 миллиона долларов) по нынешним ценам, чтобы ослабить своего военного противника.

Парвус был напрямую вовлечен как посредник германского кайзера. Человек, который помог революции Ленина преуспеть, был посмертно назван немецкой марксисткой Кларой Цеткин "сводником империализма". Гельфанд умер от инсульта в Берлине в 1924 году в возрасте всего 57 лет. Как советы, так и Германская империя замалчивали историческую роль, которую он сыграл.

Ленин, впрочем, был ненадолго дискредитирован среди русских коммунистов как получатель капиталистической поддержки, но после убийства царя и его семьи 17 июля 1918 года он перешел в наступление. На партийной конференции он сказал, что его часто обвиняют в том, что он совершил революцию только с помощью немецких денег. Это, возразил он, он никогда не отрицал. Вместо этого он настаивал, что мы устроим подобную революцию в Германии на русские деньги.