Он недолюбливал синематограф…⁠⁠

Было это в конце 90-х лохматых годов. Я, широкоплечий голубоглазый блондин, а по совместительству выпускник педагогического универа, загремел под фанфары исполнять свой воинский долг в одну из частей, трепетно относящихся стратегическим ракетчикам. Мне посчастливилось закончить и военную кафедру, поэтому пред ясны очи начальника я предстал в образе лейтенанта, прибывшего для дальнейшего прохождения службы на должность заместителя командира батареи по воспитательной работе. Кто не знает, что за должность такая, поясню – замполит. Их, кстати, сейчас так и называют.

На третий день моей безупречной службы я оказался на совещании замполитов, как выразился мой шеф, всея дивизии. Импозантный усатый полковник монотонным голосом церковного проповедника зачитывал полному залу замполитов всех мастей и калибров нудные приказы и директивы, которые на наши несчастные головы спустило высокое начальство.

В конце своей проповеди спикер начал озвучивать задачи, одна из которых мне показалась весьма странной. Позволю себе близко к тексту ее процитировать: «В каждой казарме должно быть пять видеокассет с патриотическими фильмами».

Все вроде бы ничего, но дело в том, что видеомагнитофона у меня в казарме не было. Сразу напрашивается вопрос: «А на хрена тогда кассеты». Естественно, я этот вопрос немедленно озвучил. Озвучил так, по-нашему, по-студенчески. Дальше началась буря в стакане. Полковник покраснел и громким голосом газующего на форсаже истребителя сообщил мне, какое я ничтожество, ну и все в таком духе. В принципе, это не интересно…

Получив в кулуарах дополнительно и от своего непосредственного шефа за свой, как он посчитал, идиотский вопрос, я грустно потащился в магазин за видеокассетами. Но когда я увидел цену этой кассеты, а после умножил ее на пять, понял, что мои воины этих кассет не увидят. Это было не то, чтобы дорого, скорее – жалко.

Я стоял перед прилавком и лихорадочно искал выход из ситуации… И тут вспомнил, что, изучая личный состав, я познакомился с солдатиком, который великолепно резал по дереву, и решил, что это идея!

Утром, только появившись в казарме, я немедленно вызвал этого древесного скульптора к себе, объяснил проблему и спросил, сможет ли он сделать из доски торец видеокассеты. Тот заверил меня, что нет ничего проще, тем более что все инструменты – резцы, стамески, у него были с собой. Он попросил лишь освободить его от нарядов и работ, что я незамедлительно сделал, и принести черный лак для ногтей, чтобы покрасить изделие, и картон для изготовления коробочки.

Через три дня я торжественно приклеивал на торец каждого муляжа видеокассеты бирки с названием патриотических фильмов. Поставил аккуратно упакованные в коробочку изделия рядом с телевизором и представил доклад шефу. Тот заглянул, похвалил меня, попенял на то, что задаю начальству дурацкие вопросы и умчался по своим замполитским делам.

А я чувствовал себя почти счастливым, но не хватало лишь одного – самого видеомагнитофона…, и я решился. Попросил в соседней батарее видак на пару дней, озадачил своего Церетели, и он начал творить.

Но все мои благородные замыслы были самым беспощадным образом растоптаны посетившим часть замполитом всея дивизии. Он планомерно обходил все казармы, проверяя наличие видеокассет и, естественно, наткнулся на моего скульптора. Сказать, что он был удивлен – значит, ничего не сказать. Он был в ярости…

А кассеты и почти готовый видак он забрал, наверное, в музей ракетных войск.

Так что не сложилось у меня с ним. Да и дальше были прецеденты. Будет время – расскажу.