Ни дня без приключений
Есть у меня пунктик - не могу спать в помещении с открытой дверью. Каждый вечер я закрывал дверь в спальню, а каждое утро открывал, и дверь при этом нещадно скрипела петлями, меня беся. Где-то под конец сентября она меня добесила окончательно, я снял её, набил петли графитовой смазкой и по-щенячьи радовался, глядя, как дверь открывается-закрывается совсем бесшумно от лёгкого касания пальца. До-о-олго радовался, аж пару дней.
Понедельник, я залетаю домой на обеде, чтобы скинуть свитер. Времени немного, так что снимать его начинаю ещё в коридоре, и в этот момент мне звонят с работы, требуют составленный акт, который они не могут найти и который нужен вотпрямщас. Отвечаю, что доберусь до компа и покопаюсь, попутно продолжая воевать со свитером. Входя в спальню, наконец стаскиваю его и кидаю в кресло, попутно автоматически провожая глазами (это инстинкт, я ж мужык, а значит охотник!). Сам при этом делаю широкий шаг назад, продолжая говорить в телефон и одновременно поворачиваясь... И замечаю что-то стремительно приближающееся. Рефлекторно успел сместить вперёд левое плечо и немного повернуть голову.
ХРЯСЬ! Очки полетели в одну сторону, телефон - в другую, а вселенная моргнула белым и на секунду выключилась.
Заново осознав себя в нашем родном четырёхмерном континууме, я обнаружил себя страстно обнимающим межкомнатную дверь, вцепившись в обе её ручки. Вокруг шумело и качалось. В ожидании подстройки мозга под реальность вспомнил, что, кажется, задел за дверную ручку рукавом полуснятого свитера, отвечая на звонок. Помните, как я радовался? Воистину, optimus est hostis bonorum. Пока я воевал со свитером, дверь аккуратно закрылась наполовину и встретила меня торцом в торец.
Немного придя в себя и сложив остатки своей разбитой ебасосины в ладошки, несу их в ванную рассматривать, не осталось ли там чего целого. Правая половина лица в зеркале была моя, из привычной картины выбивался только несколько ошалевший глазик, а левая была залита кровью, уже затекающей по шее под воротник футболки. Быстрая диагностика явила замечательное рассечение на внешней орбите левого глаза. Через пять минут, придерживая у раны ватку с перекисью и попутно размышляя, не зашить ли её, я скорбно рассматривал новенькую серенькую футболку, перемазанную кровищей. Я надел её всего второй раз и был в ней такой красивый! Ну что за непруха! Она, кстати, так и не отстиралась, зараза...
С обеда я опоздал почти на час, но никто этого, кажется, не заметил. И внезапно оказалось, что и с актом тем можно было подождать, и вообще ничего страшного не произошло бы. И называют меня теперь там исключительно по имени и отчеству.
А дверь у меня оказалась очень прочной - сто десять килограмм, да с размаху, да со всей пролетарской ненавистью, а у неё даже петли не повело! И как я себе орбиту глаза не сломал... Хорошо, что успел чуть сместить морду, нос бы точно такого не пережил.
А кости лицевого черепа у меня, оказывается, желтоватые.
