Автор DoktorLobanov

Секретное оружие против наяд

Весна – пора расцвета природы. Время красоты и любви. И хочется радоваться ей и лететь навстречу жизни.

Но это только если ты не солдат-первогодок в мрачной и пугающей тебя учебке, про которую не то, что легенды ходят, а сочиняются кошмарные истории почище «Чёрного дембеля». И тебе про эти ужасы и отец рассказывал, и дед тоже. Потому что они тоже в этой учебке мучились.

А ты дурак, не верил им, лентяйничал, не поступил куда ты там поступал. Веселился, пока в мрачном, выкрашенном в зелёную краску помещении тебе не вручили документ с печатью. А сверху написано: «Повестка». Военком – обязательно усатый, благоухающий тройным одеколоном и фруктовой жвачкой, по-отечески похлопал тебя по тощему плечу.  И поехал ты Родине служить.

И теперь тебе восемнадцать. И это твоя восемнадцатая весна, пик твоей гормональной чувствительности и трепета нежной души. А тебе все эти трепеты побоку. И любовь побоку, и красота. И птички эти треклятые, чтоб их отравляющим газом «зарином» накрыло. А в следующую весну скорее всего будет тоже самое, но в следующую весну долгожданный дембель будет уже на носу, и свобода замаячит в поле зрения. И будет легче.

А сейчас – сожми зубы, терпи и ругай себя за глупость, лень и плохие оценки по физике. Вот поступил бы в универ, сейчас к летней сессии бы готовился, а не вот это вот всё.

А мне было двадцать восемь. Не восемнадцать, конечно, как большинству военнослужащих в нашей части, но весенние трепеты я ощущал всей своей лейтенантской душой. И вечером дома ждала меня юная жена. Но это вечером. А в понедельник утром ждал меня тоскливый забор части и романтические отношения с командованием, потому что на прошлой неделе в медпункт загремели два бойца с кишечной инфекцией. Кто виноват? Правильно.

Но это так, лирическое вступление к истории.

Раннее весеннее утро. Мы с начмедпункта Сашей, позёвывая, бредём вдоль бесконечного серого забора части. Птички поют, почки распускаются, мать-и-мачеха на газонах желтеет (а вот это уже непорядок). А навстречу нам, фильтруя прохладный воздух юными, но уже прокуренными лёгкими, грохочет подразделение бойцов.

Впереди неугомонный «физрук» Лёха. Лицо радостное, краснощёкое, выдох активный, вид бодрый, аж противно. Бойцы, в принципе, наши чувства к Лёхе разделяют, но им по субординации не положено проявлять это внешне. Поэтому бегут с кислыми минами и матерятся строго про себя.

- Медицина, привет! – радуется нам физрук. – Кофейку плеснёте?

- Плеснём, забегай, - кивает ему Сашка.

Физрук нас любит и пытается с нами дружить. И не корысти ради, хотя половинит наш запас кофе с завидным постоянством. А по той причине, что кроме нас дружить ему в части особо не с кем. Всевозможные подполковники-майоры уже заматерели, погрязли в жёнах-детях-огородах. Да и дружить со старшими по званию как-то неудобно. Стеснительно. Из лейтенантско-капитанской молодёжи в части только два занятых по самые макушки старлея-технаря. Они дружат только между собой и чужих в своё царство железа и соляры не допускают. А вот медицина почти вся, за исключением начмеда, молодая. Только из медвуза.

- Давайте и вы с нами! – успевает на ходу предложить Лёха.

Мы отвечаем неопределённо. То ли ссылаемся на загруженность и работу, то ли просто посылаем этого радостного идиота в далёкое путешествие. Но это уже не важно. Лёха уносится в зарю, а мы бредём с испорченным настроением. В такое серое утро даже шевелиться лень, и Лёха своей бодростью конкретно бесит.

Рывком преодолеваем забор части, чтоб не идти лишние полкилометра через КПП. Вот и зарядка на утро. Взятие препятствия и выпутывание рукава кителя из колючей проволоки. Заползаем в медроту. К моему удивлению и облегчению очереди перед окошком приёма анализов не наблюдается. Неужели в нашей доблестной армии у всех с утра всё в порядке со стулом? Неожиданный сюрприз. Наконец будет время бумажками заняться.

- Как построение закончится, ты ко мне поднимайся, - предлагает Сашка. – Надо организм кофейком взбодрить.

- Сейчас тебя на построении командир взбодрит, - отвечаю я. – Но от кофе не откажусь.

- За что? – удивляется начмедпункта. – У меня всё в порядке. Вчера последнего бойца выписал.

- За это и получишь, - накаркал я.

Отзваниваюсь в Центр по военному телефону. Сегодня в столице дежурит мой однокашник Ваня, поэтому можно пошутить.

- Юстас-Центру, - понизив голос, сообщаю я. – На вверенной мне территории проникновения иноземных лазутчиков не наблюдается. Приказом командования части запрещено чихать, кашлять и предавать Родину. План на сегодня – продолжаем разработку волшебного элексира под кодовым названием «Мир во всём мире». Приём.

- Паша, - вкрадчивым голосом отвечает Иван. – Ты с вечера такой весёлый, или уже с утра?

- Ваня, - отвечаю я. – Ну утро же. Весна, гормоны и ферменты. Чего ты такой мрачный?

- Утро, - кисло отвечает старлей. – Командир двадцать минут назад пришёл и с порога так всех присутствующих выдрал, что у меня все гормоны мигом пропали. Кроме адреналина, который сейчас из ушей хлещет. Вот, честное слово, попрошусь к тебе в леса. Там хоть от начальства далеко.

Воистину, если с утра у вас плохое настроение и нежелание служить в армии, то послушайте тех, кому хуже, чем вам. Мигом настроение поднимается.

А тут ещё и Саша звонит.

- Ну ты где? Кофе кипит.

- Бегу, бегу.

Взлетаю в медпункт. Сашка разливает кофе по кружкам. Следом за мной в кабинет втискивается шумный и ароматный физрук.

- А мне?

- Лёха, ты бы хоть в душ забежал.

- А-а, сейчас кофе выпью и забегу, - машет рукой физрук. – Наливай, медицина.

Налили, мы не жадные.

Физрук шумно отхлебнул из кружки, обжёгся и зашипел.

- Ну что за бл..во в нашем городке творится!

Оригинальное начало. Саша тут же отставляет свою кружку в сторону.

- Лёша, ну мы же не экстрасенсы. Давай подробности. Не интригуй.

- Вы спортплощадку нашу помните?

- Ну проходили мимо пару раз, - осторожно кивает Саша.

- Турники там надо покрасить, - добавляю я с вредностью вечного проверяющего.

- Прибегаю я на днях с бойцами на спортплощадку, - игнорирует меня Лёша. – Только устроились, подтягиваться начали. А тут с краю фифы нарисовались.

- Какие фифы? – ещё более оживился Саша.

Воистину, гормоны юности никакими офицерскими погонами не убить.

- Да симпатичные, б…! Ещё и при параде с самого утра! Боевой макияж, несмотря на противную погоду, куртки распахнуты, юбки короткие. Даже не миниюбки, а какие-то макси-трусы, честное слово. Только мелкие какие-то. Лет семнадцать, не больше.

- Ты бы поосторожнее, Лёша, - вздохнул Сашка. – Под таким макияжем можно легко перепутать. С виду – семнадцать, а может там и пятнадцати нет.

- Вам, медикам, лучше знать, - помрачнел физрук.

- Лолиты, - показал литературные знания Саша. – Бойцов твоих пассии?

- Да в том-то и дело, что ничьи. Просто мимопроходящие. Стоят себе, глазами хлопают. А моим бандерлогам много ли надо? Они от портретов британской королевы покой теряют. А тут – живые девки в шаговой доступности. Ветерок подул – духами по всей спортплощадке повеяло, ефрейтор Павлюченко с турника навернулся. А эти… леди… выпендриваются, хихикают.

- Короче, Лёша.

- Короче, у Вадика в хирургии два растяжения и один ушиб всего рядового. Ерёменко мимо брусьев пролетел. Но есть и плюсы. Ещё вчера мои бойцы в среднем пять-семь раз подтягивались. А сегодня меньше десяти никто не рванул.

- А Павлюченко?

- Что Павлюченко? Что ему сделается, он же ефрейтор. Отряхнул с головы асфальтовую крошку и дальше пошёл подтягиваться.

- Интересная история. Но пока не понятно, как нам на это реагировать.

- С сочувствием, товарищи офицеры. Потому как сегодня с утра опять фифы нарисовались. При этом в их рядах пополнение. Уже втроём пришли. Подругу привели.

- Лёша, мы не поняли. Ты жалуешься или хвастаешься?

- Я, граждане медики, излагаю факты. А вы уж сами решайте.

Слышим – Вадик снизу орёт. Значит после утренней гимнастики в присутствии «фиф» среди личного состава опять травмы.

- Павлюченко? – спрашиваем Лёху.

- Ивацкович. Ещё вчера этот толстопуз не мог два раза подтянуться. Сегодня ему третья фифа приглянулась, и он полез на турник геройствовать.

- Лёша, ты же офицер. Попросил бы дам удалиться, если они тебе так мешают.

Физрук посмотрел на нас с возмущением.

- Я так и сделал. Подхожу к ним и максимально вежливо, как и подобает офицеру нашей доблестной армии, говорю:

- Девочки, идите на х…. Вы мне всю физподготовку сбиваете. А они хихикают, губки свои напомаженные надувают. Ну не бить же в самом деле малолеток. Тем более женского пола.

- Проблема, - вздохнул Саша.

- Что-то мне с утра спортом заняться захотелось, - задумчиво говорю я.

- У тебя жена дома! – ревниво отвечает Лёха.

- Я только посмотреть, - парирую я.

На следующее утро обрядились с Сашкой в спортивные костюмы, заранее прибыли на спортплощадку. Смотрим – стоят красавицы. Форма одежды – самая боевая, как только их весенним ветром не продувает. Глазки нам издалека строят, сигаретки тонкие смалят. Разврат, да и только.

Тут и Лёха подоспел со своим личным составом. Заняли брусья-турники, сопят повышают обороноспособность Родины. Девчонки оживились, подтянулись ближе. В сторону солдат не просто глазками стреляют, а прямо пулемётные очереди выдают. Солдатам, закономерно, не до физподготовки. На «фиф» отвлекаются, в глазах – тоска и романтика. Их понять можно. Они уже три месяца так близко девушек не видели. Тем более в такой одежде. А весна же, романтика.

Девчонки аж цветут. То шнурок на ботиночке поправят, принимая соблазнительную позу. То хихикают. То в сумочках копаться начинают. Короче, ведут себя вызывающе.

- Ты глянь, какие сучки, - ворчит Вадик, толкая меня в плечо.

- Не завидуй, - отвечаю я ему.

- Да чему тут завидовать?! Малолетки малолетками. Ещё и с тонной штукатурки. Оно мне надо?

- Не понимаю, что они тут забыли.

- А это просто. Скучно им. Городок у нас небольшой, развлечений особо нет. Приличной девушке и выйти некуда, а уж неприличной так тем более. Вот они и развлекаются. Будят в сердце простого солдата нестроевое томление.

- Безобразие, - вздыхаю я. – Но пока ничего плохого я в этом не вижу.

Тут к нам Лёха рысцой подбегает.

- Нет, ну вы видите? Просил же вчера по-хорошему.

- Лёш, да чем они тебе мешают? Стоят и стоят. Наяды. Или дриады, не помню уже, что там в мифологии, - опять проявил неармейские знания Саша. – Смотри, как твои бандерлоги стараются.

- У меня из-за этих наяд уже перевыполнение плана по травмам. Да и что я им, театр? Цирк? Пацаны, скажите хоть вы им!

- А мы-то что? – удивился я. – Тебя они обхихикали, нас тем более пошлют.

- Придумайте что-нибудь, - ноет физрук. – Вы же медицина, умные люди. С меня – коньяк.

Вот как его припекло. Если Лёха готов коньяком пожертвовать, то наяды ему действительно мешают. Мы с Сашей переглянулись. Идти и орать на юных развратниц бесполезно. Мы же офицеры. Да и мужчины, в конце концов. И вот как только мы о гендерном вопросе задумались, как решение само собой возникло:

- Людмила Сергеевна!

Людмила Сергеевна в моей лаборатории выполняла роли санитарки, лаборантки, завхоза и хранителя традиций одновременно. Если вы ранее читали мои рассказы из военной серии, то уже безусловно знакомы с этим персонажем.

Людмила Сергеевна была личностью легендарной. Этакая глыба, человек и пароход. История и мифология в одном флаконе.

Если бы меня спросили, кто на самом деле управлял нашей санитарно-эпидемиологической лабораторией, то я без лишней скромности и стеснения признался бы, что лабораторией управляла Людмила Сергеевна.

Именно она в одно прекрасное утро выстроила под окнами медроты шеренгу из сорока будущих поваров, заставила их обнажить пятую точку и повернула в сторону кабинета начмеда. Причём без задней мысли. Лаборантка просто решила ускорить процесс взятия мазков на кишечные инфекции. Её креативу рукоплескала вся терапия, а мне потом звонили из хирургии и возмущались, что им ничего не видно.

Именно к Людмиле Сергеевне стягивались все повара наших объектов питания, если намечалась проверка из столицы. О чём они там шушукались – понятия не имею. Но проверки всегда проходили терпимо. И если кого и наказывали по их результатам, то в основном врачей части.

Короче, Людмила Сергеевна была всесильным серым кардиналом. А надёжным тылом её выступал муж – отставной полковник. Потому как бывших полковников, как известно, не бывает.

Мы с Сашкой пошли в лабораторию, по дороге разрабатывая стратегию. Прямо пойти к лаборантке и попросить её оказать воздействие на «наяд» было как-то неудобно. Мало ли что она ответит. Надо было действовать тоньше.

Пришли в мой кабинет, сели кофе пить. А дверь открытой оставили. Людмила Сергеевна в соседнем кабинете сидит, пробирки пересчитывает. Но мы-то знаем, что она каждый писк из моего кабинета слышит. Есть у неё такая суперспособность.

- И стоят эти красавицы возле спортплощадки, - пускает пробный шар Сашка.

- Точно, - в тон ему отвечаю я. – Безобразие полное. Нарушают дисциплину.

Звяканье пробирок прекратилось. Мы с Сашей перемигнулись. Наживка заглочена.

- Надо командиру заявление написать, - продолжает начмедпункта.

- А что этот командир сделает, - вздыхаю я трагическим голосом. – Они же гражданские.

Людмила Сергеевна скрипнула стулом. Ей, видно, жутко интересно, что мы обсуждаем, но пока непонятно.

- А солдаты страдают, - пустил слезу в голос Саша.

- Ага, у Вадика уже пятеро травмированных. Или шестеро, я сбился со счёта, - поддакиваю я.

Тут лаборантка не выдержала. Подхватила какую-то тряпку, сделала деловой вид и в мой кабинет влетела.

- Товарищи лейтенанты, я что-то давно тут пыль не протирала. Подвиньтесь-ка.

И давай на подоконнике несчастное полузасохшее алоэ двигать, сметая на пол документы и трупики зимних мух.

Мы с Сашкой в угол забились, подальше от этого торнадо, а сами будто разговор продолжаем.

- Да и неприлично всё это как-то. Верно, Людмила Сергеевна?

Лаборантка остановилась, замерла  в позе Командора и грозно на нас посмотрела.

- О чём, разговор, молодёжь? Почему я не в курсе?

- А вы не знаете? – деланно удивились мы.

И мигом рассказали нашему человеку и пароходу о страданиях физрука и о наглых наядах.

- Безобразие, - согласилась Людмила Сергеевна. – Но вы же офицеры, что не могли парочку малолеток с площадки прогнать?

- Да мы как-то…, - опустил глаза Сашка.

Эх, ему бы не в военную медицину, ему бы в драматический театр. Такой актёр пропадает.

- Ничего без меня не можете! – Людмила Сергеевна так ожесточённо смахнула пыль с подоконника, что на пол полетели ошмётки белой краски. – Где, говорите, ваши наяды пасутся?

- На спортплощадке, возле третьего городка.

- Ага, - лаборантка посчитала гигиенические процедуры в моём кабинете законченными и с достоинством английской королевы покинула помещение. Мы с Сашей довольно переглянулись.

Наутро явились к месту боя раньше всех. Спрятались за брусьями, прикинулись инвентарём. Смотрим – вышагивает Людмила Сергеевна, прямая, как турник. В руке кокетливая сумочка и не менее кокетливая швабра. А вот это уже серьёзно. Это оружие массового поражения.

Лаборантка остановилась возле спортплощадки, замерла.

И тут показались наяды. И не надоело им каждый день будить в сердцах солдат томление и тоску? Мне бы надоело. Впрочем, что я знаю о таинственной девичьей душе.

Наяды скучковались в шаговой доступности от лаборантки, закурили и принялись ждать жертв. Людмила Сергеевна оценила диспозицию, сделала свирепое лицо и пошла в наступление.

- Девочки, шли бы вы отсюда. Здесь солдаты спортом занимаются.

Наяды встрепенулись. По их стройным рядам прошла дрожь пока ещё раздражения.

- А тебе дело, тётя? Идёшь себе мимо – и иди, - пискнула самая храбрая из них.

- Говорю вам в последний раз, - повысила голос лаборантка. – Нечего здесь ошиваться.

- Тётя, где хотим, там и стоим, - обнаглела вторая наяда. – У тебя не спросили.

А третья и вовсе совершила роковую ошибку, добавив для эффекта что-то непечатное в адрес нашего серого кардинала.

- Ах ты лахудра! – грозно возопила Людмила Сергеевна, перехватила швабру поудобнее и бросилась в атаку.

Мы с Сашкой благоразумно держались в стороне от этого Ледового побоища. При этом не выпускали противоборствующие стороны из вида. Не то что мы боялись за Людмилу Сергеевну. Скорее у нас вызывала опасения судьба легкомысленных наяд. Если в открытом поле столкнуть БТР и Людмилу Сергеевну со шваброй, то я бы не поставил на БТР.

Битва была короткой и кровавой. Лаборантка вытянула матерящуюся наяду шваброй пониже миниюбки и отряд красавиц с визгом бросился наутёк. Только порванные колготки замелькали. Догонять и добивать проигравших Людмила Сергеевна не стала. Годы не те. Отсалютовала вслед врагам и пошла в лабораторию, порядок наводить.

Мы с Сашей из укрытия выползли, переглянулись.

- Как ты с ней работаешь? – почему-то шепотом спросил начмедпункта. – Она же демон.

- Так и работаю, - вздохнул я. – Стараюсь лишний раз не отсвечивать.

- Пошли ко мне, кофейком отпаиваться, - предложил Саша. – Тем более, вон, Лёшка уже показался со своими бандерлогами. Он нам, кстати, коньяк должен.

И мы пошли. А наяды возле спортплощадки больше не показывались. На физических достижениях бойцов это сказалось отрицательно. Зато в хирургию к Вадику ещё месяц никто не попадал. Ну, пока Ивацкович-толстопуз турник из асфальта не вывернул.

Но это уже другая история. 

Рассказ из цикла "Тот в цирке не смеётся" из книги "Седьмой пациент".

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Группа в Телеграмме https://t.me/PavelGushinec_DoktorLobanov

Секретное оружие против наяд Армия, Медицина, Юмор, Картинка с текстом, Длиннопост

Автор DoktorLobanov

71 пост662 подписчика

Добавить пост

Правила сообщества

Хейт, оскорбления, отсутствие проявления толерантности к жителям Альфы Центавра

Вы смотрите срез комментариев. Показать все
3
Автор поста оценил этот комментарий

Военный эпидемиолог? И в каких войнах он интересно поучаствовал этот доктор 1980 г.р.? Госспадя, на что люди не идут только, что бы заманить и поиметь денюжку. Очередной свадебный генерал военный эпидемиолог?

раскрыть ветку (54)
6
Автор поста оценил этот комментарий

Тебе к психиатру надо, купировать весеннее обострение.

ещё комментарии
19
Автор поста оценил этот комментарий

В каких войнах? Ни в каких.

Гражданин, я эпидемиолог, а не психиатр. Вам к другому спецу.

ещё комментарии
Вы смотрите срез комментариев. Чтобы написать комментарий, перейдите к общему списку